Евгений Белогорский - Восточная война [СИ]

Готовясь к предстоящему сражению, всех солдат, кто имел новое оружие, Ардатов отправил в передние цепи, однако их огонь все же не обладал той убийственной силой, которая могла заставить противника обратиться в бегство. Теряя своих товарищей с каждым пройденным шагом вперед, турки продолжали упорно двигаться вперед, под командованием английских и французских сержантов.   

Строго придерживаясь выработанной тактики пехотного боя, европейские инструкторы остановили своих подопечных на привычной для себя дистанции трехсот метров, откуда и произвели первый залп. Густой пороховой дым окутал потрепанные ряды стрелков атакующих коалиционеров, однако им не удалось поквитаться с ненавистным противником. И причина эта была отнюдь не в неумении турок стрелять из ружей или прерывистость цепей русских стрелков. Все дело заключалось в самих инструкторах, привыкших командовать солдатами вооруженных нарезным оружием, тогда как штуцеров у турков было очень мало.

Так, теряя людей и впустую переводя запасы пороха и пуль, турецкие солдаты вышли к рубежу в сто метров, откуда наконец-то могли вести по неприятелю полноценный огонь. Положение передовых соединений коалиции было ужасным. От непрерывного, убийственного огня русских стрелков все передовые солдатские шеренги были полностью выбиты до третьего-четвертого ряда. Особенно сильно досталось турецкому заслону, шедшему впереди англо-французского отряда. Почти все солдаты султана были либо ранены, либо убиты, и пехотинцы генерала Фельтона были вынуждены вступить в бой раньше рассчитанного им времени.

Укрытые до поры до времени за своеобразным живым щитом, европейцы сохраняли свою численность, но вместе с этим были полностью выключены из происходящих событий. Плотные ряды турецкой пехоты не позволяли им вести прицельный огонь из своих штуцеров.      

Картина боя на левом фланге русских сил резко изменилась, когда уцелевшие от русского огня, воины султана обратились в бегство, и основные противники в этой войне сошлись лицом к лицу. Едва только пространство перед британскими и французскими солдатами было расчищено, как они незамедлительно дали залп по русским рядам, и под удалые крики сержантов и капралов двинулись вперед.  

Особенно старались новобранцы императора Наполеона, ещё не успевшие вкусить всех "прелестей" военной жизни. Четко отбивая уставной шаг, они неустрашимо двигались вперед, намереваясь раз и навсегда уничтожить жалкую горстку солдат противника.

Непрерывная стрельба русских пехотинцев, груды тел убитых турок и постоянно падающие товарищи несколько охлаждали воинственный пыл сынов Галлии, но не поколебали их уверенности в скорой победе.

Так же была непоколебима уверенность генерала Фельтона в исключительной правильности выбранной им тактики. Хорошо помня, как в прошлогоднем сражении под Балаклавой, английские стрелки залпом с сорока шагов заставили отступить вражеских пехотинцев, генерал решил повторить столь удачный прием. Независимо от того, сколько ради этого будет заплачено солдатских жизней.

Возможно, столь блистательный план имел право на существование год назад, пол года, но только не сейчас, когда у русских солдат имелись замечательные "машины смерти". Превосходя  противника в разы по скорострельности, имея за спиной победы над грозным противником на Черной речке и Инкерманом, они уверенно разили своего врага, полностью позабыв обо всем.   

Лихорадочно передергивая затвор, и торопливо досылая бумажный патрон в казенник, они боялись только одного, что вдруг не хватит патронов, перед тем как они скрестят свои штыки с противником.

- Все же выучка у них отменная. Хорошо идут, черти, - одобрительно буркнул штабс-капитан Дронов, наблюдая, как, устилая землю павшими телами своих товарищей, союзники приближались к стрелкам генерала Муравьева.

- А ну, ребята, испортим - ка их правильность бомбою, - приказал Дронов своим солдатам, и те стали дружно разворачивать орудия на вершине холма. Расстояние до рядов британцев и французов было около ста метров, максимального радиуса стрельбы орудий, однако это никак не остановило штабс-капитана. Приняв поправку на возвышенность холма, он надеялся все-таки поразить вражеские ряды своими выстрелами. Расчет был смелым и дерзким, хотя в большей степени к этому Дронова подталкивал не математический расчет, а извечное русское стремление хоть чем-то, но навредить врагу.

Госпожа судьба любит преподносить людям свои хитросплетения. Так было и на этот раз. Батарея Козьего холма ударила по рядам союзников именно в тот момент, когда те остановились, чтобы произвести свой убийственный залп.

Солдаты, развернувшие орудийные лафеты не были артиллеристами. Они не умели быстро заряжать и мастерски наводить орудия на цели, однако и их скромных навыков оказалось достаточным, чтобы сделать выстрел по врагу.  

Дым от залпа орудий еще не рассеялся, а вся батарея уже с замиранием сердца следила за полетом своих бомб в сторону неприятельских рядов по замысловатой кривой. Напряженная тишина повисла на позиции. Она продержалась несколько невыносимо долгих секунд, а затем была разорвана в клочья криками радости и восторга. Ближайшие к холму ряды вражеской пехоты были разбросаны в стороны взрывами упавших на них бомб.

Одновременно с этим по французам ударили остальные русские стрелки, вооруженные простыми ружьями. Генерал Муравьев верно угадал намерение противника и успел опередить его, открыв упреждающий огонь.

Последствия русского огневого удара по солдатам коалиции были ужасны. Вместе с простыми солдатами погибло много офицеров, и это внесло сильное замешательство в ряды французов и британцев. Привыкшие открывать огонь только по команде, солдаты терпеливо ждали приказа от своих командиров, а они не поступали.

И в этот момент, с громким криком "ура!" в атаку устремилась русская пехота. Выставив наперевес штыки, одной единой массой серых шинелей метнулись вперед ведомые генералом Муравьевым солдаты, и не было на земли той силы, что могла помешать им пробежать сорок шагов. Не все смогли скрестить свои штыки со штыками противника, но те, кто все же это сделал, были неудержимы. Изведал враг в тот день немало, что значит русский бой удалый. Наш рукопашный бой.

Примерно в этот же момент завязался рукопашный бой и на правом фланге русских войск. Там, подобно своим европейским учителям, турецкие воины неудержимо двигались вперед, несмотря на губительный огонь русских стрелков передних рядов.  

Винтовочные выстрелы гремели непрерывно, напоминая монолитный треск гигантской погремушки, ужасный звук которой, губил десятки аскеров великого султана. Словно подкошенные невидимым серпом они валились на сухую землю Босфора, но ничто не могло заставить воинов блистательной Порты свернуть с выбранного ими пути.